Сочинение
Отражается ли в произведении искусства личность творца? Что является главнейшим актом творчества для художника? Над этими вопросами меня заставил задуматься текст известного российского писателя Ф. Искандера.
Автор обращается к вечной проблеме миропонимания в искусстве. Актуальность поставленного вопроса не вызывает сомнений, поскольку с древнейших времен человек в искусстве отражает свое мировоззрение и миропонимание.
Писатель говорит о том, что «для всякого художника первым главнейшим актом творчества является сама жизнь». Действительно, в отрыве от жизни невозможно создать по-настоящему талантливое произведение. Писатель только отражает на бумаге то, что жизнь уже сама давно осмыслила и «написала».
Ф. Искандер убежден, что писатель отражает в творчестве свое понимание мира, следовательно, он отражает свою личность, свое отношение ко всем серьезнейшим вопросам бытия. Что же, по мнению, писателя, представляет собой правильное творческое миропонимание? Это, бесспорно, стремление и воля к добру, «бесконечный процесс самоочищения и очищения окружающей среды». Следовательно, только если писатель нацелен, настроен на созидающее добро, будет обогащаться его творчество, «наращиваться» пафос произведений. Ф. Искандер подчеркивает, что другого источника вдохновения, кроме созидания добра и внутренней духовной работы, у писателя просто нет.
Главная мысль текста состоит в том, что творчество вовсе не является результатом фантазии и воображения писателя. Оно — закономерный итог познания творцом сложностей и противоречий жизни. В основе его — желание созидать, а не разрушать, непрекращающаяся внутренняя работа творца по очищению собственной души от всего разрушительного: лжи, невежества, коварства, желания славы.
Невозможно не согласиться с позицией автора: настоящим художником можно назвать лишь того, чьи произведения взывают к добру как к основе миропорядка; того, кто постоянно совершенствует самого себя и в произведениях отражает результаты глубинной внутренней работы души.
Можно привести ряд примеров из литературы, свидетельствующих о том, что художник всегда занят серьезнейшей внутренней работой по познанию мира и самого себя в нем. Так, в одной из «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери» великий композитор кажется Сальери «гулякой праздным». Действительно, на первый взгляд кажется, что Моцарт совсем не усерден в творчестве в отличие от Сальери. Но как заблуждался Сальери: Моцарт не гулял, не проводил праздно жизнь, он изучал ее, накапливал яркие и самобытные впечатления в непосредственном общении с людьми, в то время как Сальери в тиши уединения старался многочасовыми занятиями постичь то, что можно постичь исключительно в водовороте жизни.
Образ великого Моцарта привлекал не только А.С. Пушкина. Понять личность этого выдающегося композитора пытались и после А.С. Пушкина еще не раз. Так, К.Г. Паустовский в рассказе «Старый повар» говорит о том, что Моцарт видит источник своего творчества исключительно в жизни, в ярких впечатлениях ее. Свое видение жизни композитор передает тем, кто слушает его творения. Моцарт, приступая к игре на клавесине, говорит слепому повару: «Слушайте и смотрите». Прочитав рассказ, невольно задумываешься, представил ли старик себе сад, небо, рассвет или на самом деле прозрел под влиянием музыки? Хочется верить, что миропонимание композитора несомненно могло повлиять на яркость и точность картин, которые представил себе незрячий человек. Моцарт был счастлив, потому что отдал свой талант людям, принося им радость и созидая добро.
Итак, понимание искусства как целенаправленного добра и творческого созидания, огромная внутренняя работа художника над собой — вот источник творчества любого великого творца. Другой энергии, кроме энергии самой жизни со всеми ее радостями, бедами, тревогами и печалями, у художника нет и никогда не будет.
Текст
(1)Давно замечено, что полная неграмотность нравственно выше полуграмотности. (2)Это касается и интеллигенции. (З)Полуграмотная интеллигенция искажает и уродует язык.
(4)Я задумался об этом в связи с наступающим хамством. (б)Неболыыой пример. (б)Насколько я помню из литературы, в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого века слово «дерзость» имело отрицательный смысл. (7)Говорили: «Повар надерзил. Пришлось отправить его на конюшню».
(8)Уже у Даля, конечно, в связи с развитием живого языка, это слово имеет два практически противоположных смысла: (9)«Дерзость — необычайная смелость. (Ю)Дерзость
— необычайная наглость и грубость».
(11)С начала двадцатого века положительный смысл этого слова в сущности становится единственным. (12)Чем больше хамство побеждало в жизни, тем более красивым это слово выглядело в литературе. (13)И уже невозможно ему вернуть первоначальный смысл. (14)Иногда люди, не замечая комического эффекта, противопоставляют это слово первоначальному смыслу. (15)«Наглец, но какой дерзкий»,
— говорится иногда не без восхищения.
(16) Таким образом, слово «дерзость» — небольшая филологическая победа большого хамства...
(17) Я скажу такую вещь: существует жалкий предрассудок, что, садясь писать, надо писать честно. (18)Если мы садимся писать с мыслью писать честно, мы поздно задумались о честности: поезд уже ушел.
(19)Я думаю, что для писателя, как, видимо, для всякого художника, первым главнейшим актом творчества является сама его жизнь. (20)Таким образом, писатель, садясь писать, только дописывает уже написанное его жизнью. (21)Написанное его личной жизнью уже определило сюжет и героя в первом акте его творчества. (22)Далыпе можно только дописывать.
(23)Писатель не только, как и всякий человек, создает в своей голове образ своего миропонимания, но неизменно воспроизводит его на бумаге. (24)Ничего другого он воспроизвести не может. (25)Все другое — ходули или чужая чернильница. (26)Это сразу видно, и мы говорим — это не художник.
(27)Поэтому настоящий художник интуитивно, а потом и сознательно строит свое миропонимание как волю к добру, как бесконечный процесс самоочищения и очищения окружающей среды. (28)И это есть наращивание этического пафоса, заработанное собственной жизнью. И другого источника энергии у писателя просто нет.
(29)Виктор Шкловский где-то писал, что обыкновенный человек просто физически не смог бы за всю свою жизнь столько раз переписать «Войну и мир». (ЗО)Конечно, не смог бы, потому что у обыкновенного человека не было такого первого грандиозного акта творчества, как жизнь Толстого, породившая эту энергию.
(31)Живому человеку свойственно ошибаться, спотыкаться. (32)Естественно, это же свойственно и писателю. (ЗЗ)Может ли жизнь писателя, которая в первом акте самой жизни прошла, как ошибка и заблуждение, стать предметом изображения во втором акте творчества на бумаге?
(34)Может, но только в том случае, если второй акт есть покаянное описание этого заблуждения. (Зб)Искренность
покаяния и порождает энергию вдохновения.
(По Ф. Искандеру )