Сочинение по литературе.
Поэзия Фета недолго имела успех у современников в 40-е годы, а в 70—80-х годах это был успех весьма камерный, отнюдь не массовый. Но массам Фет был знаком, хотя они не всегда знали, что популярные романсы, которые они распевают (в том числе и цыганские), — на слова Фета. «О, долго буду я в молчанье ночи тайной...», «Какое счастие! и ночь и мы одни...», «Сияла ночь. Луной был полон сад...», «Давно в любви отрады мало...», «В дымке-невидимке» и, конечно, «Я тебе ничего не скажу...» и «На заре ты ее не буди...» — вот лишь некоторые стихотворения Фета, положенные на музыку разными композиторами.
Лирика Фета тематически крайне бедная: красота природы и женская любовь — вот и вся тематика. Но какой огромной мощи достигает Фет в этих узких пределах. Вот стихотворение 1883 года:
Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор,
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.
Философской его лирику назвать трудно. Мир поэта очень узкий, но какой же он прекрасный, полный изящества. Грязь жизни, проза и зло жизни не проникали в его поэзию никогда. Прав ли он в этом? Видимо, да, если видеть в поэзии «чистое искусство». Красота и должна быть главным в ней.
Гениальна лирика природы Фета: «Я пришел к тебе с приветом...», «Шепот. Робкое дыханье.,.», «Какая грусть! Конец аллеи...», «Это утро, радость эта...», «Жду я, тревогой объят...» и множество других лирических миниатюр. Они разнообразны, непохожи, каждая являет собой неповторимый шедевр. Но есть общее: во всех них Фет утверждает единство, тождество жизни природы и жизни человеческой души. И поневоле задумываешься: где источник, откуда эта красота? Творение ли это Отца небесного? Или источник всего этого — сам поэт, его умение видеть, его светлая, открытая красоте душа, каждое мгновение готовая восславить окружающую красоту? В своей лирике природы Фет выступает как антинигилист: если для тургеневского Базарова «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник», то для Фета природа — единственно храм, храм прежде всего любви, а во-вторых — храм для вдохновения, умиления и молитвы красоте.
Если для Пушкина любовь была проявлением высшей полноты жизни, то для Фета любовь есть единственное содержание человеческого бытия, единственная вера. У него
и сама природа любит — не вместе с человеком, а вместо него («В дымке-невидимке»).
В то же время Фет считает человеческую душу частицей небесного огня, божьей искрой («Не тем, Господь, могуч, непостижим...»), ниспосланной человеку для откровений, дерзаний, вдохновения («Ласточки», «Учись у них — у дуба, у березы...»).
Удивительны поздние стихи Фета, 80— 90-х годов. Дряхлый старик в жизни, в поэзии он превращается в горячего юношу, все мысли которого об одном — о любви, о буйстве жизни, о трепете молодости («Нет, я не изменил...», «Моего тот безумства желал...», «Люби меня! Как только твой покорный...», «Еще люблю, еще томлюсь...»).
Возьмем стихотворение «Я тебе ничего не скажу...», в котором высказана мысль о том, что языком слов нельзя передать жизнь души, тонкости чувства. Поэтому любовное свидание, как всегда, в окружении роскошной природы, открывается молчанием: «Я тебе ничего не скажу...». Вторая строка уточняет: «Я тебя не встревожу ничуть». Да, как свидетельствуют другие стихотворения, его любовь может и встревожить, взволновать девственную душу его избранницы своими «томленьями» и даже «содроганьями». Есть и другое объяснение, оно в последней строке второй строфы: его «сердце цветет», подобно ночным цветам, о которых сообщается в начале строфы. «Я дрожу» — от ночного ли холодка или от каких-то внутренних душевных причин. И поэтому конец стихотворения зеркально повторяет начало: «Я тебя не встревожу ничуть, я тебе ничего не скажу». Стихотворение привлекает тонкостью и изяществом выраженных в нем чувств и естественностью, негромкой простотой их словесного выражения.