РЫЦАРСТВО И АНТИРЫЦАРСТВО В ТРАГЕДИИ А. С. ПУШКИНА «СКУПОЙ РЫЦАРЬ»

Эпоха средневековья — это благородный и возвышенный мир рыцарских турниров, освященный прекрасными ритуалами культ дамы сердца, прекрасной и недостижимой, как идеал, вдохновляющей на подвиги. Рыцари — это носители чести и благородства, независимости и самоотверженности, защитники всех слабых и обиженных. Но это все в прошлом. Мир изменился, и соблюдение рыцарского кодекса чести стало непосильным бременем для бедных рыцарей. Время войн кончилось, а феодальные поместья не могли обеспечить достойное существование рыцарей. Чтобы сохранить независимость, достоинство, приличный вид, иметь рыцарские доспехи, они вынуждены были продавать владения, залезать в долги к ростовщикам. Миром стали править не меч и сила, а золото и расчетливость. Рыцарские чувства, представления о порядочности вступили в неразрешимое противоречие с царящими алчностью, стяжательством, беспринципностью.

Контраст бедности и богатства, нищеты и роскоши, возвышенной рыцарской психологии и унижающей достоинство заботы о соблюдении материальных атрибутов рыцарского образа жизни резок и нагляден. Собрание вассалов «за герцогским столом» пестрит роскошью «атласа да бархата», дамы на турнире чувствительны и возвышенны. Победитель турнира Альбер вызывает всеобщее восхищение двора. Его блестящий удар, выбивший из седла графа Делоржа, славят герольды. Сам же герой проклинает своего противника, повредившего ему ударом копья шлем. Альбер в отчаянии — ему не на что приобрести другой: «Проклятый граф! Он лучше бы мне голову пробил». Молодой человек с горькой иронией говорит об истоках своего рыцарского подвига:

 

Тогда никто не думал о причине

И храбрости моей и силы дивной!

Взбесился я за поврежденный шлем;

Геройству что виною было? — скупость! —

Да! заразиться здесь нетрудно ею

Под кровлею одной с моим отцом.

 

Упоминание об отце не случайно — старый барон неслыханно богат. Но столь же фантастически скуп. Отчаявшись раздобыть где-нибудь деньги на поддержание достойного рыцаря образа жизни, Альбер с ненавистью и презрением убеждает недоверчивого ростовщика, что отец служит золоту,

 

...как  алжирский раб,

Как пес цепной. В нетопленной конуре

Живет, пьет воду, ест сухие корки,

Всю ночь не спит, все бегает да лает.

А золото спокойно в сундуках

Лежит себе...

 

Мечтающий о независимости и свободе, о жизни при дворе герцога, мечтающий участвовать в балах и турнирах, блистать нарядами, силой и отвагой, Альбер вынужден выпрашивать деньги у ничтожного по происхождению, но богатого еврея. Рыцарь с головы до ног, он в то же время понимает, что времена рыцарства безвозвратно прошли. Юноша благороден, любой намек на возможность обрести материальную независимость и занять достойное место в высшем обществе неправедным путем приводит его в ярость, вызывает негодование, оскорбляет чувство чести. Но мысли об отце, трясущемся над своим богатством и нежелающем пожертвовать частью своего презренного золота для поддержания достойного рыцаря образа жизни, внушает ему такую же ярость. Альбер понимает низменность своих надежд на скорейшую кончину отца, но не видит другого пути к осуществлению своих надежд. Сын скорбит о своей раздвоенности, неразрешимом противоречии между рыцарской честью и невозможностью ее соблюдения:

 

О бедность, бедность!

Как унижает сердце нам она.

 

Втайне ожидая смерти отца, Альбер как истинный рыцарь возмущен до глубины души гнусным предложением ростовщика отравить барона. Больше всего потрясло его сознание, что бесчестье ему посмел предложить презренный еврей, поклоняющийся золотому тельцу, напрочь лишенный рыцарских представлений о чести, тот, кого во все времена считали только подручным средством для совершения рыцарских подвигов:

 

Его червонцы будут пахнуть ядом,

Как сребреники пращура его...

 

И Альбер отправляется к своему покровителю и хозяину требовать справедливого суда, достойного материального поддержания своего личного достоинства, которого он как защитник существующего миропорядка заслуживает.

А что же «пес цепной», неужели он представляет собой лишь олицетворение примитивной страсти накопительства? Нет, золото нужно барону не просто для удовлетворения низменного желания стяжательства и не для наслаждения химерическим его блеском. Каждая золотая монета символизирует драматическую судьбу реальных людей, которые вынуждены были отдать себя в кабалу к этому безжалостному ростовщику. Барон осознает, что лелеемые им сокровища представляют собой «слезы, кровь и пот, пролитые за все, что здесь хранится». Они тем более дороги ему, что потребовали от него неимоверного напряжения воли, абсолютного подавления человеческих слабостей:

 

Кто знает, сколько горьких воздержаний,

Обузданных страстей, тяжелых дум,

Дневных забот, ночей бессонных мне

Все это стоило?

 

Ради чего герой шел на такие жертвы, чего стремился он достигнуть в конце жизненного пути? В своем возвышенном монологе барон поэтизирует золото, то могущество, ту безграничную власть над миром, которую оно приносит хозяину:

 

Что не подвластно мне? как некий демон

Отселе править миром я могу;

Лишь захочу — воздвигнутся чертоги;

В великолепные мои сады

Сбегутся нимфы резвою толпою;

И музы дань свою мне принесут,

И вольный гений мне поработится...

 

Но главное — не реальная власть над миром, это лишь средство удовлетворения человеческой гордыни. Главное — гарантия абсолютной свободы, личной независимости:

 

Мне все послушно, я же — ничему;

Я выше всех желаний; я спокоен;

Я знаю мощь мою: с меня довольно

Сего сознанья...

 

Барон — истинный поэт золота, символизирующего надежную защиту его личного достоинства. Тем невыносимее для него мысль, что достигнутое могущество может рухнуть под напором жаждущего наслаждений прожигателя жизни, ничем не пожертвовавшего ради золота сына:

 

Я царствую!.. Какой волшебный блеск!

Послушна мне, сильна моя держава;

В ней счастие, в ней честь моя и слава!

Я царствую... но кто вослед за мной

Приимет власть над нею ? Мой наследник!

Безумец, расточитель молодой,

Развратников разгульный собеседник!

 

Барон, как и Альбер, обращается за справедливостью к герцогу, олицетворению высшей справедливости.

В замке герцога безупречный рыцарь Альбер выглядит совсем не по-рыцарски, с нескрываемой радостью принимая вызов старого отца, а столь, казалось бы, далекий от рыцарского кодекса чести барон проявляет себя человеком, обладающим обостренным чувством личного достоинства. Золото, олицетворяющее и честь его, и славу, и оружие личной независимости, оказалось бессильным перед простым оскорблением. И отец, и сын борются не только с внешними обстоятельствами, но и с внутренними противоречиями, стремлением обрести счастье за счет других, что неизбежно ведет их к бессмысленной жестокости и неизбежной трагедии. С горечью и состраданием говорит герцог:

 

Ужасный век, ужасные сердца!

• < Назад
• Вперёд >